150 лет со дня рождения Владимира Клавдиевича Арсеньева

Офицеру, учёному, писателю, путешественнику Владимиру Арсеньеву тесны рамки какого-то одного ведомства – армейского, академического, литературного или таёжного. Географ и этнограф, лирик и мистик, археолог и борец с браконьерами – всё это Арсеньев, и список нимало не исчерпан. Арсеньев продолжил начатое русскими первопроходцами открытие Дальнего Востока. По-настоящему освоенным становится только то, что переплавлено в художественные образы. Именно Арсеньев, этот очарованный странник, рассказал миру об Уссурийском крае, сделал его фактом культуры. Самоучка, не имевший академического образования, он стал учёным широчайшего, воистину ломоносовского профиля. Важна, конечно, и сама личность Арсеньева – интеллигента, пассионария, человека железной воли. Скрывая многочисленные недуги, он до конца дней ходил в тяжелейшие походы и никогда не жаловался. Твердил: «Работай или умри». Уроженец Петербурга, он по собственному желанию навсегда перебрался на Дальний Восток, городу всю жизнь предпочитал тайгу. Жизнь его – нечастый для России пример успеха, достигнутого не покорением, в, напротив, оставлением столицы.

История знает людей, жизни которых можно собрать в образ кого-то близкого, понятного, соразмерного. И становится он другом, советчиком, ориентиром в сложных жизненных ситуациях, когда кто-то должен уже сказать, что правильного выбора не существует, что все ошибаются и всем бывает тяжело на исторических развилках. Для меня таким другом стал Владимир Клавдиевич Арсеньев. Помню первую нашу встречу. Заочно, конечно, мы к тому моменту были знакомы давно: что-то из школьной программы, затем регионоведение в университете, потом музейный опыт. Но оказались "лицом к лицу" мы относительно недавно у костра где-то "В дебрях Уссурийского края". Сидя у бивуака, мы вместе открывали для себя другой мир – наивный и искренний, мудрый и всепонимающий, внимательный к природе и к другому человеку. Мир коренных народов Приморья в лице Дерсу Узала. Как же бесконечно приятно чувствовать себя в этом детском по степени новизны и чистоты очаровании равным опытному, образованному исследователю и путешественнику. Этот опыт помог нам сблизиться и со временем разделить уже личные жизненные истории: позднюю влюблённость Арсеньева и развод с женой, тяжёлый выбор стороны и разрыв с бывшими сослуживцами во время революции, тяжесть изоляции и непонимания. А ведь сколько за всем этим нарушенных клятв и преданных обещаний? За предательство нет места в раю. Но за честность нет и в аду. Какая-то неправильная немонументальная жизнь. Верю, что Арсеньева его перепутья привели в желанную точку покоя, о который он мечтал. Надеюсь, и нам протоптанная им тропинка поможет.